– А говорили, ты сразу же рвешь газовую гранату, –
произносим в темноту.
– И рванул бы, – отвечают оттуда, – да ты, смотрю, не
один. Животных, что ли, любишь?
– Скорее, это они ко мне неравнодушны.
– Бывает, – соглашаются в потемках. – Ну, входи, коли
пришел. Только руки на виду держи.
Осторожно пробираемся на голос, стараясь не наткнуться
на выступающие из полумрака ящики. Наконец, за очередной пирамидой открывается
свободная тускло освещенная площадка с конторским столом посредине, на котором
сидит лобастый паренек в таком же летнем камуфляже, что и у Брайана. Тоже не из
качков. Но лет на пять-семь моложе да стриженые волосы, кажется, посветлее.
– Располагайся, где удобнее, – приглашает он
гостеприимно.
В качестве сидений имеются лишь ящики. Устраиваемся на
одном из них и оглядываемся.
– А объявленный пулемет где же?
– Поверил?
– Хотел даже с ходу обратный кульбит попробовать, да
про воробьеныша на плече вспомнил.
– Пулемет в нише над дверью, наружное наблюдение
поддерживает.
Паренек кивает чуть правее. Там за ящиками скрывается
низкий металлический столик с тремя плоскими экранами, на которых весь просматриваемый
сектор перед воротами.
– Питаются от чего?
– От аккумуляторных батарей. Включаю только при
открытых дверях. Топливо для генератора пока есть.
– Сказывали еще, что ты костюм химзащиты никогда не
снимаешь.
– Смысла нет, внутрь они уже лет десять не суются.
Только иногда от забора в матюгальник орут.
– Чего хотят?
– Да чего они могут хотеть? Вынести да распродать. Ты,
я гляжу, не из местных.
– Ну да, пришлый, – вспоминаем мы карму.
– Не знаешь случаем, куда прапор толстомордый девался?
Давненько его не вижу.
– Прапор?
– Завскладом здешний. Сука ворливая. Все мечтал свой
бизнес из-под полы на рынок вынести. Потом и вынес, только товар тащить
неоткуда стало.
– Да я в этих краях всего несколько дней. Кстати,
между городком и поселком тут деревня…
– Помню.
– Так вот на центральной площади там торговый центр. Хозяина
Харей величают. Я заглядывал по дороге, морда у него действительно кирпича
просит.
– Ну, спасибо за подсказку, как-нибудь проверю.
– Говорят, он служил здесь.
Паренек хлопает себя по колену.
– Ну, точно, он, с тех времен только мы с ним и остались.
– Секретом долголетия не поделишься?
– Не поделюсь, сам не знаю. Да и вряд ли сумеешь им
воспользоваться. Видимо, так карта легла. А всю комбинацию не повторишь, неизвестно,
где она началась. Может, еще до моего рождения.
– Глубоко зришь.
– Времени у меня много, – усмехается он. – А ты-то
сюда надолго?
– Пока непонятно. Разбираться надо.
– Можешь по пути внимание кое на что обратить?
– А именно?
– Крыс у меня прирученный куда-то запропастился,
третий день не возвращается. Вообще-то, он самостоятельный, просто так не
возьмешь, кошки с собаками сами его боятся. Тут что-то другое.
– А от остальных сумею отличить?
– Отличишь. Трехцветный он, буро-рыже-желтый. Я раньше
и не думал, что такие встречаются.
– Ладно, посмотрю. Где он чаще бывает?
– В последнее время, я видел, в казарму зачем-то
повадился.
– В казарму?
– Миссия там сейчас.
– Что за организация, кстати? Общался я с их
представителем, ряженый, похоже.
– Сам до сих пор не пойму, – пожимает он плечами. – Но,
конечно, посерьезнее, чем просто культурная. Волну-то, на которой они обычно ведут
передачи, я нащупал, да сообщения у них свернутые, а подходящей аппаратуры для
декодирования нет. Могу лишь глушить, но какой в том толк, они сразу же на
запасные волны переходят, а у моей глушилки полоса не очень широка, весь
диапазон не закроешь.
– А снабжаются они как?
– Тоже не знаю. Вертушки тут не шумят. Есть у них в
гараже хаммеровский вездеходик, иногда он ночью уезжает куда-то за поселок, возвращается
под утро, уже груженый. Видать, где подальше есть площадка.
– Не в карьере ли за Мертвым лесом?
– Может, и там.
– А появились они когда?
– Да почти сразу. Солдатики, как срок службы
закончился, разбежались. Казарма опустела. Эти-то, невесть откуда взявшись, и
выкупили ее у замполита, который в то время командира изображал. То ли за брикет
прессованной чечевицы, то ли за пакет нюхательного табака. Правда, вели себя
тихо, культурно, тут не поспоришь. Кое-кого из местных на подсобную работу
взяли, из них-то и сформировалась новая городошная элита.
– Для затворника ты неплохо осведомлен.
– Кроха там, кроха здесь, вот и складывается общая
картина.
– А в качестве основного профиля деятельности у них что?
Паренек неожиданно расплывается в широкой улыбке.
– С волком вы вчера вперегонки туда бежали?
– Туда. Доставить подрядился. По объявлению у ворот.
– Вот-вот, на показ именно это. Окрестное зверье
лечат. А основное? Влиять тут, вроде, не на что. Возможно, просто сбор информации
и форпост на будущее.
– Строить на дальнюю перспективу способна только очень
уверенная в себе организация, скорее даже структура.
– Ну да, а это всего лишь периферийный отросток.
– Периферийный, но под рукой.
– Пощупать настраиваешься? Тогда надо подготовку
провести.
Он спрыгивает со стола.
– Ну, дырку в ограде я уже подготовил.
– Это хорошо, значит, на гребне забора не станешь вырисовываться.
Но у них весь периметр камерами слежения просматривается. Совсем подавить
систему мы не сможем, но этого и не нужно, чего доброго всполошатся, подмогу
для визуального наблюдения вызовут. А вот помехи на мониторы наведем, за них и
твой неясный силуэт сойдет. Только старайся не шуметь, в самом здании тоже, они
ведь где-то внутри и ночуют, видимо, на третьем этаже. Фонари там в окна будут
заглядывать, так что обойдешься без пээнвика. Питание в нем подсело, а
присобачивать кинетические элементы времени нет, да и тогда пришлось бы тебе постоянно
трясти башкой, как припадочному. Со стороны-то оно, конечно, классно бы
смотрелось – водолаз, трахнутый глубинной бомбой – но ты же не переполох
устраивать отправляешься.
– Вчерашнего достаточно.
– Слыхал, слыхал, – смеется он, – только к утру
угомонились.
– Не любят волки лечиться, ума, наверное, не хватает.
– Точно. А вот это возьми, может пригодиться.
И он протягивает мыльницу.
– Тогда и полотенце нужно, не об штаны же руки
вытирать.
– Да нет, это кодолом, сам сварганил, для корпуса ничего
более подходящего под руку не попалось. В принципе любое устройство вскрывает. Лишь
бы сканирующий ввод имелся.
– Спасибо.
– Воробьенка давай сюда, дурачок зайдет, отправлю за
гусеницами, он у нас спец по ползучим.
– Хорошо.
Скашиваем глаза на экраны, снаружи уже глубокий вечер,
быстро переходящий в ночь. Территория миссии неярко, но равномерно освещена.
– Запускаем помехи? – весело интересуется часовой,
потирая руки.
– Дай мне минут семь, чтоб до дырки добраться. Чего
раньше времени охрану настораживать.
– Где ты ее подготовил?
– С другой стороны, за гаражом.
– Вдоль котельной тут ближе, и в пять минут уложишься.
– Ладно, если тревога поднимется, прикрой мой отход
гранатами.
– Не беспокойся, устроим в лучшем виде, не до тебя им
будет.
– Ну, я пошел.
– Э, братуха, диверсант ты или не диверсант? Подпрыгни
перед выходом.
Мягко подпрыгиваем. Нигде ничего не брякает.
– Порядок.
Он провожает нас до двери и хлопает по плечу.
Пересекаем дорогу и, не рискуя светиться у ограды, огибаем
котельную справа. За колючую проволоку теплиц все же не лезем, просто крадемся
у левого края по крапиве, удачно вымахавшей в наш рост.
Миновав угол забора, продолжаем движение и
поворачиваем уже в кустах. За приземистым строением приближаемся к ограде и
нащупываем выломанные прутья.
Проникаем на территорию, инфильтруемся, если на профессиональном
сленге. Аккуратно выставляем один глаз из-за гаража. На внутреннем крыльце
охранной будки, освещенной фонарем у ворот, один из стариканов, слегка пригнувшись,
водит головой, всматриваясь в темноту у дальнего забора. Понятно, модная
техника засбоила, перешел на привычную форму караульного бдения. Подавляем
желание бросить камешек в его сторону. Серьезней надо, Брайан, диверсанты мы с
тобой или хулиганы?
Втягиваем полупрофиль обратно, обходим гараж и
выдвигаем из-за угла уже левый глаз. Отсюда будки не видно. Зато непарадный
торец здания как на ладони. Окон с этой стороны всего лишь по одному на этаж,
видимо, коридорные.
Выбираемся из укрытия и пересекаем задний двор. Окно
на первом этаже притворено, но не более того. Распустились миссионеры, похоже,
аборигены их своими выходками не балуют, не то что гавайцы Кука.
Осторожно толкаем створки и влезаем. Так и есть, перед
нами коридор. Пробуем первую дверь справа. Закрыто. Проводим кодоломной
мыльницей возле ручки. Никакого эффекта. Похоже, запирающее устройство сканирующим
вводом не оснащено, обходясь по старинке простой замочной скважиной. Ага, вот и
она нащупывается. С дверью слева аналогичная история. Равно как и с остальными.
Ближе к концу коридора справа темный проем. Лестничная площадка перед входной
дверью. Ступени ведут вверх.
Держась стены, поднимаемся на второй этаж.
Дверей здесь поменьше, всего пять. Та, что сразу же справа,
поддается простому нажатию.
Так. Туалетная комната со всеми атрибутами, включая
сушилку для рук.
Из оставшихся три, расположенные на противоположной
стороне коридора, заперты на ключ, а четвертая, слева и подальше от лестницы,
открывается поворотом дверной ручки.
Перед нами узкая комната, вытянутая к окну, типа
прихожей или приемной. В пользу второго предположения свидетельствуют стол в
конце одной стены и ряд стульев напротив. А кроме того две двери, одна влево,
другая вправо. Обе замочных скважин не имеют.
Правая на приложенную мыльницу никак не реагирует, а
вот левая откликается еле слышным щелчком. Легко надавливаем коленом.
Открывается без скрипа.
Ничего себе кабинетик, в шесть окон. И освещен неплохо,
поскольку снаружи, прямо перед ними, бетонный столб, увенчанный дуговым фонарем.
Но с меблировкой в интерьере без перебора, можно сказать, аскетично.
В правом углу книжный шкаф с запертыми створками внизу.
В открытом доступе, на верхних полках, уже не раз виденная нами брошюра.
Начинаясь в непосредственной близости от шкафа,
параллельно окнам тянется длиннющий заседательский стол.
Слева круглая рогатая вешалка и дальше вдоль стены одинокий
кожаный диван.
Ковровой дорожки от двери не проложено, но и без нее
понятно, что двигаться следует к дальней торцевой стене, у которой виднеется нечто
вроде бюро, возможно, с бюваром.
Достигаем массивного двухтумбовика с обычным вращающимся
креслом за ним. Усаживаемся и с ходу проверяем ящички. Заперто на ключ. Поворачиваемся
влево, где на приставном столике с наглухо закрытым нутром расположен почти
вертикально плоский монитор со встроенными динамиками на нижних обводах экрана
и глазками видеокамер на верхних, а к его подножию приткнута горизонтальная
темная панель, на правом и левом концах которой заметны желтоватые контуры
ладоней. Кладем на них свои.
В потайных недрах столика начинает утробно гудеть, и панель
еще больше темнеет, словно обретая глубину. Через четверть минуты на мониторе
высвечивается белый кружок и под ним строки:
Фиксируйте взглядом пятно.
Сканирование глазного дна.
Дублирующее сличение узоров
Уставившись, ждем. Наконец, кружок меркнет и строки
заменяются на новые. Впрочем, не такие уж новые.
Идентификационный номер: 9099079979
Используемое имя: Брайан.
Код допуска 1.
Носитель имеет право на вопрос
Так. Значит, агитационный сортир с ногтерезкой и
культурная миссия относятся к одной и той же структуре. Похоже, и мы в нее
включены. Однако почему-то не только не испытываем к ней верноподданнических
чувств, но даже простой лояльности, кажется, не ощущаем. Что-то тут не так.
Неожиданно Брайан, снова набычившись, спрашивает
вслух:
– Кто исправлял мое имя на личном оружии?
Экран мигает, потом выдает строку:
Вопрос не принят, уточните
Брайан молча наклоняется, вытягивает нож и
демонстрирует рукоять. Объективы видеокамер послушно фокусируются, затем
динамики мощно выдыхают:
– От дебилы!
– Кто? – быстро подхватываем мы.
– Да инструктора из выпускающей группы, кому ж еще.
Перед посадкой все было проверенно и трижды перепроверено…
На экране начинают мелькать строки:
Поиск изменений в папке Фавн.
Корректировка файлов.
Обратная автозамена
Баран на Брайан
Рогоносец на Носорог
Из динамиков доносится тот же голос:
– И архивистов сгноить на лунной станции!
Скачущее мельтешение перед глазами прекращается,
напоследок высвечивается медленно затухающая строка:
Вернуть скрытый вид
Экран затемняется.
– Ну, а вопрос-то принят, или еще уточнения требуются?
Голос Брайана намеренно гнусав.
Монитор оживает.
Идентификационный номер: 9099079979
Код допуска 2.
Носитель имеет право на самостоятельный выбор
используемого имени
Ну вот, дружище, довыделывался ты, похоже. Теперь и
имя отобрали. Сиди тут и новое придумывай. А ведь с прежним уже вроде свыклись.
Надпись на экране гаснет, появляется новая:
На какое имя переписать страховой полис?
Ниже возникает иконка с курсором в пустой рамочке, а
на горизонтальной панели клавиатура кириллического алфавита.
Одним пальцем выставляем в ждущую строку Брайан.
Появляется новая надпись:
Принято.
Персональные файлы переписаны на имя Брайан′
Спорить с добавленным штрихом нам лень. Плевали мы на используемое
имя. Человек с собою на «я». А как другие станут обращаться, все едино. Нас больше
другое беспокоит. Само словечко «используемое» не нравится. Задевает, пока не
ясно почему.
Проводим ладонью по панели. Заставка с новым именем не
меняется. Старательно прощупываем пальцем каждый квадратный сантиметр доски. Никакого
отклика. Видимо, и после повышения нам не доступны даже архивы периферийного
филиала. А ежели мыльницу приложить?
Надпись исчезает и вместо нее возникает ряд
стремительно меняющихся цифр. Затем замирает на многозначном номере. Через
четверть минуты на экране загорается белый кружок и под ним строки:
Фиксируйте взглядом пятно.
Сканирование глазного дна.
Дублирующее сличение узоров
Заслоняем глаза мыльницей, как очками. Через некоторое
время из динамиков доносится другой, более молодой и интеллигентный голос:
– Что за глючь, папиляры одного, а сетчатка другого. И
оба в списке погибших. Разве и мы научились мертвяков использовать? А ну-ка, репитните.
Выглядываем из-за мыльницы. На экране мигает надпись:
ОШИБКА!
Повторите процедуру с самого начала
От приглашения благоразумно отказываемся. И так немало
узнали. Похоже, в системе постоянно бдят, даже ночью кто-то не спит. Хотя,
возможно, там, где они сидят, вовсе и не ночь. Выплыли некоторые реалии, одна
лунная станция чего стоит, если это только не поэтическое название кладбища
вездеходов. С Брайаном тесно связан некий Носорог, а материалы, относящиеся к
ним обоим, собраны в папке, озаглавленной по имени козлоногого сатира.
И, пожалуй, самое важное, пусть наш код и не дает
права доступа к секретной информации, но работают в структуре вполне обычные
люди, и любого можно достать, запустив, таким образом, режим проговорок. Нужен
лишь неожиданный ход. Или просто хороший вопрос.
А вот мертвяки, кажется, из какого-то другого
ведомства.
Откинувшись в кресле, поворачиваемся лицом к двери и
кладем ладони на край письменного стола. И натыкаемся взглядом на темный
карандаш с оборкой, лежащий в центре его поверхности. Чтобы дотянуться,
приходится выпрямляться.
Это не карандаш, а черный метательный дротик. Выпал,
что ли? Касаемся левого отворота. Нет, наш на месте. Тот, что в руках, точная
копия. Как же мы его не заметили, когда усаживались? Пожимаем плечами и втыкаем
рядом с первым.
Одобрительно отзывается навигатор с
очередным сообщением.
ЛИЧНОСТЬ
ЗДОРОВЬЕ:
72
хита
СУДЬБА
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ:
устремленность ++
Получается, именно интенциональность определяет код
допуска в таинственной системе, выславшей нас в загадочный рейд. Но, возможно,
это просто совпадение, а код нам повысили досрочно. Чтоб отвязались.
Но поскольку второй дротик лежал на столе, значит,
наше появление здесь было изначально задумано. Система сама против себя играет?
Сложновато для понимания. Но скорее всего, нам элементарно не хватает деталей для
воссоздания общей картины. Ну и плевать. Пусть голова болит у тех, кто все это организовывает.
Наше дело простое. Найти и завалить дракона. Чтобы рогом не пульсировал.
Встаем и направляемся к двери.
Для выхода приходится еще раз прикладывать мыльницу,
видимо, дверь запирается автоматически.
На первом этаже вспоминаем, что остались непроверенными
две двери в самом конце коридора. Сразу за лестницей тоже туалет, а напротив
заперто, и не на ключ, так как замочная скважина отсутствует.
Прикладываем мыльницу. Щелчок. Толкаем коленом.
Внутри потемнее, чем в кабинете. Окна выходят на
другую сторону. К тому же они наполовину задернуты гардинами. Все стены
помещения доверху заставлены какими-то объемными шкафами. Слева от входа приткнутый
торцом стол с рефлектором на длинной гибкой шее.
Прикрываем шторы поплотнее и ощупываем шнур лампы над
столом. Натыкаемся на кнопку выключателя.
То, что в полумраке представлялось шкафами, на самом
деле клетки вольерного типа. Хорошо еще, большая часть пуста, иначе пованивало
бы сильнее. Шкаф, правда, тоже есть, но один, рядом со столом. В нем сиротливо висящий
на плечиках лекарский халат с подпояской. Снаружи к дверце прикноплен лист
бумаги с печатным текстом. Список запланированных на ближайшее время задач.
Никаких медицинских аппаратов не видно, вероятно,
смотровая где-то в другом помещении. Тут пациенты лишь дожидаются уготованной
участи или оправляются от последствий братской заботы.
А вон в дальнем левом углу и знакомый волчара, смотрит
на нас зверем.
– Ну что, вылечили тебя, дурака такого?
Волчара злобно скалится и стережет зеленым взглядом
каждое наше движение. Похоже, кариес больше не препятствует проявлению
природных склонностей.
Справляемся в списке. Зуб ему, оказывается, удалили
еще ночью. На послезавтра назначена установка импланта. Ладно, грех мешать благому
делу.
Так, что еще намечено?
Замена неправильно подобранных контактных линз
престарелому канюку. Где этот небожитель? Дайте полюбоваться. А, тут мелким
шрифтом про то, что решено его не тягать в миссию, дабы повторно не
травмировать. Замена будет проведена в полевых условиях, все равно он третий
день сидит на столбе возле свалки за подстанцией и не только с места не
снимается, но даже головой не вертит.
Из текущих – рутинная профилактика медвежьей болезни в
окрестных лесах и продолжение работы по лабораторному выведению грызунов
необычного окраса.
Ну-ка, ну-ка. Быстрым шагом обходим клетки. Вот они, голубки,
в одной вольере, перегороженной сплошной стенкой. В левой половине суетится
целый выводок белых крысих, а из правой выглядывает матерый буро-рыже-желтый пасюк.
– Как же тебя угораздило в это ввязаться? – спрашиваем
укоризненно. – Если хозяин узнает, что ты решил в опытах поучаствовать, он за
тебя со стыда сгорит. Пошли уже, Ромео.
Запор вольеры замысловат, но ключа не требует. Однако
выпущенный крысюк устремляется к другой половине и с ходу пробует задвижку на
зуб.
– Да сдались они тебе. Думаешь, блондинок завезли?
Альбиноски это, у них и глаза красные, тьфу!
Крыс продолжает остервенело грызть запор.
– Ну, коли так запал, забирай. Только домой их веди,
хозяин заждался.
Открываем дверцу, крысюк бросается в клетку и выгоняет
свой гарем наружу. Потом садится на пол и смотрит на нас черными бусинками
глаз.
– Ладно, раз ты такой умный, обойдемся без дудочки. Но
если не туда ломанешься, поволоку на веревке.
Растворяем шкаф, вытягиваем из лекарского халата
хлястик, встряхиваем его, затем прикладываем мыльницу к входной двери. После
щелчка толкаем.
– Вперед!
Вся стая юрко вываливает в коридор, чудным прыгучим скоком
добегает до конца, останавливается и ждет. Черт, как он их выдрессировал!
Тушим свет и запираем зверинец за собой. Добираемся до
окна и распахиваем створки. Крысиная рать плавной волной перетекает через
подоконник. Вожак сразу же заворачивает направо. Понятно, вдоль котельной
ближе. Но нам придется воспользоваться прежним маршрутом, сквозь дырку за
гаражом.
Впрочем, и это займет не больше пяти минут.
Непригодившийся хлястик складываем и суем в карман. Возвращаться
с полдороги – плохая примета.
Часовой встречает нас в дверях арсенала.
– Слушай, – разводит он руками, – а эти белые-то
откуда?
– Невольницы, спасенные из плена. Без них он отказался
покидать вражьи редуты. Видимо, всерьез задумал стать отцом-основателем новой
расы.
– А жить они все где будут? – никак не придет в себя
паренек.
– Сначала на складе, потом городок захватят. Не ломай ты
голову, сами разберутся.
– Шутишь?
– Как можно, дело серьезное.
– Ладно, проходи. Там в углу топчан, можешь покемарить
до утра.
Так и поступаем. Снится нам почему-то дурачок со своей
ритуальной пляской.
Но когда открываем глаза, у топчана стоит часовой.
– Меня, наверное, не касается, – говорит он, глядя в
угол, – но на правой у тебя тоже, что ли, рейдовик?
Без слов отдергиваем рукав.
Глаза у него загораются.
– Ух ты, кумок! И модель из продвинутых, к нам такие
не поступали. А чего ж не включен?
– Не желает, я ему не показался.
– Дай-ка попробую.
– На.
Вытягиваем правую руку. Он присаживается на рядом
стоящий ящик и обводит пальцем экран.
– Точно, нашу учебную гранату мы вам доверить не
можем, попрактикуйтесь пока с камнем, где-нибудь за забором. А тестовый режим
осилим? Во, я ж говорю, спеси много, а прописать круговую защиту терпенья не
хватает. Кстати, тебе известно, что ты уникум?
Слегка приосаниваемся, хотя в положении полулежа
сделать это непросто.
– Ну да, штучный товар.
– Красавцы-то мы все, – смеется он, – но я сейчас о
другом. У тебя показатели дальности броска и дальности прицельного броска совпадают
до последней цифры после запятой. То есть, до миллиметра.
– Ээ…
– Проще выражаясь, ты можешь не докинуть до цели, но
промахнуться не способен.
– Ну, попадаю вроде…
Паренек снова опускает глаза на экран.
– А вот с броском на поражение почти по-японски,
хреновато, то бишь. Чуть ли не на порядок ниже, даже странно как-то. Мячиком,
что ли? Ножик есть какой?
Вытягиваем из голенища именное оружие. Он кивает:
– Сойдет. Качни-ка в руке.
Изображаем замах. Часовой возвращается к браслету.
– Да нет, все правильно, именно на него и настроено.
Оп-па! Вон оно что. В качестве цели по умолчанию введен вовсе не человек. Просто
какой-то Объект. С большой буквы. С неуказанными характеристиками, но и так ясно,
что лучше не связываться. Слушай, где тебя снаряжали?
Совершаем неопределенное движение бровями.
– Секрет?
– И, видимо, настолько строгий, что и от меня скрыли.
– Ты хочешь сказать…
Молчим, не зная, как приступить к объяснениям, и стоит
ли.
– Не бери в голову, братуха, – решительно отвечает
Брайан, – я свою уже перестал засорять. Главное, известна задача, которую нужно
выполнить. Независимо от каких-либо обстоятельств.
– Ну, это мне понятно. Сам на том стою. Ладно,
вернемся к делу. Активный режим действительно недоступен, но тренировочный я тебе
сейчас запущу, а то первая встреча с Объектом тут же станет последней. Далеко
он, кстати?
– Далеко.
– Значит, подтренироваться успеешь. Принцип действия
браслета понятен?
– Накапливает и усиливает?
– Ну, это в активном режиме, в тренировочном просто создает
дополнительное сопротивление. Двигаешь рукой, а нагрузка на мышцы возрастает. Больше
всего эффекта, конечно же, именно от бросания, но даже просто при ходьбе он проявляется.
Да и… с воображением у тебя как?
– В пределах нормы.
– Бросок не обязательно проводить реально, хотя и
желательно. От мысленного тоже эффект есть. Все понял?
– На ходу руки в карманы не пихать, на отворотах не
фиксировать, при первой возможности метать нож, по крайней мере, в уме.
– На лету хватаешь. Результаты всегда можешь
проверить, палец на нижний обвод положи, он и покажет. Как только уберешь,
вернется в тренировочный режим. Активный сам включится. Когда, правда, не знаю,
на какие параметры он настроен, определить мне не удалось.
– Значит, со временем.
– Или раньше, если будешь упорно тренироваться.
– Из тебя бы неплохой сержант вышел.
– Ничего, в рядовых дохожу.
– Дурачок мне отчего-то снился, – меняем тему
разговора.
– Был он тут поутру. Банку гусениц принес. После целый
час у топчана простоял. Сначала смирно, только с ноги на ногу переминался, потом
потихоньку приплясывать взялся, пришлось шикнуть. Повздыхал-повздыхал и ушел.
На драку, как я понял, бить кого-то. Мне показалось, что он хотел тебя с собой
позвать, видать, ты у него в большом авторитете. Булавку ты ему выдал?
– Какую булавку?
– На воротнике у тебя похожую видал.
Касаемся отворотов. Наши все на месте. Вытягиваем и
дротики, и заколку. Часовой кивает на последнюю:
– Такая же.
Интересно.
– А где его сейчас найти можно? – спрашиваем.
– Если не на полковых огородах, то и не знаю. Жизнь у
него насыщенная. Иногда на несколько дней исчезает. Выведать что-нибудь, сам
понимаешь, очень трудно.
– Чей он?
– В смысле родственников? Ничей, не из местных он.
Года три назад пришел откуда-то. Сначала на пятаке у ворот толокся, торговцам
товар помогал таскать. Потом пристроился полковые огороды охранять. Конуру ему там
какую-то выделили, слегка подкармливают. Пугальным рубищем обеспечивают.
Так. Значит, вторая заколка. Предназначенная, по-всему,
именно нам. Порученец, опять не из самых обычных. Надо искать, пока не потерял.
Пристраиваем судьбоносный арсенал на место и поднимаемся.
– Пойду посмотрю. Если появится, задержи до моего
возвращения.
– Лады, дверь там прикрой до щелчка. Потом постучишь.
На выходе сворачиваем вправо, минуем кривые яблони,
поныряв по полынным буеракам и попетляв по развалинам, выбираемся к барачной
улице. Вон и огороженные грядки, ближе к подъездной площади. Примерно посредине
массива над картофельной ботвой простирает свои костлявые руки стационарное пугало.
Голое, но в широкополой соломенной шляпе. Просторная собачья будка,
расположенная поблизости, видимо, и служит резиденцией старшего огородного
надзирателя. Дома его, понятно, нет. В противном случае, ноги неизбежно торчали
бы наружу.
Перелезаем забор и пробираемся по меже. Приседаем и
заглядываем в дырку. Пол аккуратно застлан пожухлой лебедой, в углу что-то
белеет. Просовываем руку по плечо и вытаскиваем наружу. Местный бестселлер про
братьев наших меньших. Ближе к началу заложен огрызком карандаша. Химического,
судя по оставленным следам. Первые три страницы испещрены подчеркиваниями.
Буква «д» удостоена одной черты, а сочетание «др» даже двух. Грамоте он что ли
обучается? Но метода какая-то странная. Впрочем, и ученик весьма незауряден.
Куда ж тебя понесло, чучело картофельное?
Не видя внешних движений, почувствовать внутренние
гораздо труднее.
Возвращаемся на дорожку. К баракам или воротам?
Пожалуй, к воротам. Но, не доходя до площадки перед
аркой, ныряем за акациевую полосу и оказываемся на травяном поле.
Возле постамента знакомые представители богемы, по-прежнему
в римских позах и тех же самых живописных одеждах.
– Дурачка не видали? – спрашиваем, поравнявшись.
– Еще вчера я бы не преминул ответить, что прямо сейчас
и лицезреем. Но сегодня больше склоняюсь оставить сию непритязательную шуточку
при себе.
Похоже, ум кофтастый пропьет в самую последнюю
очередь.
От высказывания вслух тоже воздерживаемся –
интеллигентные все люди.
– Ежели ты про того самоотверженнейшего, –
подхватывает сине-лампасный, – что без устали бьется в одиночку с ползучим
вредителем, то движешься в поперечном ему направлении. Появившись из-за угла
амбулатории от складов, пересек он центральную аллею и в сторону гаражей прошел.
– Прошествовал, – поправляет кофтастый, – даже за
предложенным огурцом не подойдя. Чем-то более важным обеспокоенный.
Неожиданно нас задевает обрывок фразы. В одиночку бьется…
– В гаражи ему зачем?
– Кто может проникнуть в его помыслы? – пожимает
верхним плечом лампасный.
– Если хочешь догнать, лучше поторопись, – советует по-простому
кофтастый, – иногда он в той стороне на несколько дней пропадает.
Внимаем совету. Углубляемся в гаражи, обшаривая
взглядом боковые проемы. Пусто. Лишь на фоне перекрещенных металлических труб виднеется
толстая тетка, склонившаяся с жестяной миской в руке над железной клетью.
Видать, надумала покормить своих ржавых кур.
– Дурачок не проходил? – спрашиваем, приблизившись.
– Так я еще и за дурачком должна следить? – чуть ли не
взвизгивает она.
Похоже, где-то недосварничала.
За гаражами открывается тихий кладбищенский лесок.
Надо нам туда? Слегка приостанавливаемся. Нет, под его сенью все спокойно. Зла
уже никто не таит. Даже если не удалось донести по назначению. Значит, дальше. Огибаем
по кромке, пересекаем поле и втягиваемся в деревенской проулок. Из окошка
крайнего домика выглядывает любопытствующая скорнячиха.
– Скажи-ка, лесникова вдовица, – справляемся,
притормаживая, – не проходил ли тут дурачок?
– Проходил, проходил, – отвечает она словоохотливо, – до
того решительный, что и головы не повернул. Словно на главное дело жизни
настраивался.
Воин
спит беспробудно, знать, оруженосца черед. Больше некому выйти…
Ускоряем шаги.
На центральной площади останавливаемся. Вперед в
поселок или налево по улице?
Но ведь и здесь что-то нужно было, очень важное.
Заворачиваем в торговый центр.
Лунное лико хариной хари призывно светится над
прилавком.
Отводим взгляд, от соблазна.
– Дурачок заходил?
– А как же! Проверить, не накопилось ли услов. Потом
минут пять у меча простоял. Даже лапу пытался на стекло положить.
Не «у», а «перед». Перед
мечом.
Выбираемся обратно под небо.
Надо бы и в молельный дом заглянуть, однако внутрь
сильно не хочется. Уж больно своды ненадежны, ну как завалится краденый крест?
Но, похоже, и долгополому там не сидится. Скрипит
дверь, клацает калиточная щеколда, и он появляется из ограды, направляясь к
павильону.
Видимо, отче сегодня не в голосе. Наткнувшись по
дороге на нас, речитативом слух не услаждает, бросая деловитым тоном:
– Если за отпущеньем грехов, зайди ближе к вечеру.
– А дурачок отпущение уже получил? – интересуемся
окольно.
– На нем грехов нет, он благословления искал.
– Благословления?
– Армагеддон его ждет, последняя битва с дьявольским
воинством.
Обогнув нас, долгополый продолжает маршрут.
Остаемся стоять на площади.
Армагеддон. Последняя битва. С дьявольским воинством.
– Где ждет? – успеваем крикнуть вслед.
Перед воротами павильона отче совершает широкую
отмашку правой рукой. То ли вдоль улицы, то ли к черту. Выбираем первое направление.
Из прохода, ведущего к коновальному двору, вышмыгивает
на дорогу плюгавый мужичонка, держащийся обеими руками за лицо, и, тонко
подвывая, пробегает мимо нас. За ним выскакивает дородный детина в клеенчатом
фартуке с окровавленными клещами в руке и бросается в погоню с громкими
увещеваниями:
– Ну-ка, не балуй, там еще корни остались! Тпру, я
сказал!
Следом выглядывает старушонка в платочке, стреляет
глазками и быстро семенит в противоположную сторону, причитая на ходу:
– Господи, помилуй, лучше уж я сама помру.
Заглядываем по пути в проулок, никаких других
пациентов во дворе не видно.
Улица постепенно понижается, затем резко ныряет вниз к
изгибу подступающей справа речки. Последний дом прячется в зарослях ивняка.
Старушонка стремится дальше по тропинке, огибающей
излучину. Затем берет левее и карабкается на косогор. Наконец скрывается за
околком.
В том направлении, кажется, должен быть городок.
Проводим пальцем по левому обрезу экрана навигатора,
касаемся ландшафтного символа. Так и есть, если опустить перпендикуляр от
начала центральной аллеи, где-то на уровне того околка он и выйдет к реке. Получается,
именно здесь мы вчера славным дуэтом чинили препятствия супостату, взявшему в
привычку выползать на пастбища. Вон и полегшие травы, окропленные нашим потом и
кровью.
Но Гадючий лог пуст, боевого собрата нигде не видать. Вернулся
в городок? Но зачем же было кругом? Да и стерня разве не ранит босые подошвы?
Нет, давно стерпелись они, даже не ощущают особой разницы.
Слегка свербит в спине под пыльной мешковиной, но вполне терпимо.
Другое никак не дает покоя. Неустрашимый воин,
явившийся неизвестно откуда, не сумел разгадать коварства извечного врага. Поверил
личине, которой тот привычно прикрылся. Обманулся мнимой его смертью. Бросил
лукавого, не пригвоздив. Позволил злу и дальше длить свое торжество.
Что за бред в напеченную пополуденным солнцем головушку
лезет? Осталось еще пуститься в долгую дурацкую пляску. Как там, с притопом?
Драку – фу!
Драку – на!
Драку – бить, бить, бить!
Блики вечернего костра мечутся по скалистым стенам
ущелья. Лучшие охотники родного племени ровной шеренгой держатся сзади, нагнетая
древний боевой ритм. Но вперед не выходят, сегодня наше единоличное испытание.
Затаившийся враг делает вид, что заворожен, что
обессилен, что не способен оказать сопротивление, одновременно карауля наше
приближение и выбирая момент для разящего выпада.
Драку – фу!..
Надвигаемся в такт слаженным хлопкам, делаем
акцентированный притоп левой ногой и отходим обратно. Повторяем маневр,
подступая к врагу еще на один незаметный сантиметр ближе.
Драку – на!..
Мы успеваем улучить момент раньше. Стремительным
броском достигаем врага и с размаху вонзаем серебряный кинжал в голову,
пригвождая к земле.
Драку – бить, бить, бить!
Мы прошли, наконец, первое испытание и теперь уже
достойны встать в общий ряд соискателей высшей чести. Долгое изгнание окончено.
Пора возвращаться домой.
Но это, понятно, не про нас, у Брайана дома нет. И ему
надо не возвращаться, а искать путь вперед.
Как же ты нас напугал, дурачина!
Быстро доходим до места его последней битвы с извечным
врагом.
Точно, в черепе давно околевшего змееныша торчит ритуальный
стилет.
Можно представить, сколько пришлось змееборцу плясать
тут, чтобы набраться смелости его воткнуть.
Красное закатное солнце в самом деле уже полускрылось
за горизонтом.
Придавив гадюшонка башмаком, вытягиваем заколку,
вытираем об штанину и пристраиваем в правый отворот рядом с предыдущей.
Навигатор переливчатыми колокольчиками уведомляет, что
и мы, в свою очередь, с заданием справились.
ЛИЧНОСТЬ
ЗДОРОВЬЕ:
75
хитов
СУДЬБА
ГЕРМЕНЕВТИЧНОСТЬ:
эмпатия ++
Оглядываем окрестности.
Лог от врагов полностью очищен. Лишь в самой пойме, в
прибрежной осоке, призрачным абрисом высвечивается одинокая желтая линия,
спешно змеящаяся за поворот излучины.
Делать здесь больше нечего.
Ладно, дома у нас действительно не имеется, но
переночевать, все же есть где.
Двери склада открываются за долю секунды до того, как
мы грохаем в них уже занесенным кулаком. Видать, братуха, сидящий у мониторов,
отрабатывает реакцию.
Впрочем, встречает он нас уже на полдороге к входу.
– Отстреливаться от погони не надо?
– Вроде нет.
– Тогда отбой. Войсковики свои генеральные наступления,
как правило, на утро планируют. Не то чтобы от их потомков можно штурма ждать,
но приглядывать все же надо.
Добираемся до отведенного топчана и отключаемся,
подтвердив использование в страховом полисе имени с добавленным штрихом.
Комментариев нет :
Отправить комментарий